«Первый принцип моей философии, — писал Л. Рон Хаббард, — состоит в том, что мудрость предназначена для каждого, кто пожелает протянуть к ней руку. Она в равной степени является служанкой простолюдина и короля, и к ней ни в коем случае не следует относиться с благоговением». Он добавлял также, что философия должна быть применимой на практике, поскольку «знания, запертые в покрытых плесенью книгах, мало полезны кому-либо, и, следовательно, они ничего не стоят, если ими нельзя воспользоваться». И наконец, он говорил, что философия только тогда имеет ценность, когда она истинна и приносит результаты, установив тем самым критерии для Дианетики и Саентологии.

Можно почти бесконечно рассказывать о том, как Л. Рон Хаббард пришёл к своим открытиям. Всё началось в первых десятилетиях XX века дружбой с индейцами племени черноногих, которые жили неподалёку от его дома в городе Хелена (штат Монтана). Особое место среди них принадлежало многоопытному шаману племени, известному под именем Старый Том. Между шестилетним Роном и Старым Томом завязалась дружба, и Рону была оказана редкая честь: он стал кровным братом черноногих. От Старого Тома Рон рано научился ценить глубину духовного наследия прошлых лет.

Следующей важной вехой стал 1923 год, когда двенадцатилетний Л. Рон Хаббард приступил к изучению теории Фрейда под руководством коммандера Джозефа Ч. Томпсона — первого офицера ВМС США, который учился в Вене у самого Фрейда. Хотя Л. Рон Хаббард никогда не принимал психоанализ как таковой, знакомство с ним сыграло поворотную роль. Заслуга Фрейда, как позже писал Л. Рон Хаббард, состояла в том, что знаменитый австриец по крайней мере выдвинул мысль о том, что «в отношении человеческого разума можно что-то сделать».

Третьим ключевым этапом стала Азия, где Л. Рон Хаббард провёл около двух лет, путешествуя и приобретая знания. Он учился у последнего из потомственных магов, чьи предки служили при дворе хана Хубилая, и стал одним из немногих американцев, которые получили доступ в легендарные ламаистские монастыри Тибета. Но какими бы захватывающими ни казались эти приключения, в конечном счёте Л. Рон Хаббард признал, что не нашёл там действенных методов работы с разумом и духом, которые давали бы предсказуемые результаты.

Вернувшись в 1929 году в Соединённые Штаты, Л. Рон Хаббард поступил в Университет Джорджа Вашингтона, где изучал инженерное дело, математику и ядерную физику — все эти дисциплины хорошо послужили ему в последующих философских изысканиях. Л. Рон Хаббард, по сути, был первым, кто подошёл к исследованию человеческого духа со всей точностью научных методов Запада. Однако университет не давал ничего, кроме основной методологии. Позднее Л. Рон Хаббард отметил: «Было совершенно очевидно, что я имел дело с обществом и жил в обществе, в котором о разуме было известно меньше, чем в самом примитивном племени, с которым я когда-либо вступал в контакт. В то же время, осознав, что люди на Востоке не были способны проникнуть в тайны разума настолько глубоко и с такими предсказуемыми результатами, как мне казалось раньше, я понял, что мне придётся провести немало исследований».

Эти исследования заняли последующие двадцать лет, провели его ни много, ни мало через двадцать один народ и культуру, включая индейские племена на северо-западном побережье Тихого океана, тагалов на Филиппинах и, как он часто шутил, народность, населяющую Бронкс (район Нью-Йорка). Его работа в тот период была направлена на решение двух принципиальных вопросов. Во-первых, начиная со своих экспериментов в университете, он разыскивал испокон веков вызывавшую у людей интерес жизненную силу, то есть источник человеческого сознания. Во-вторых (и этот вопрос был неразрывно связан с первым), Рон хотел вывести общий знаменатель жизни, поскольку, как он считал, только определив его, можно найти то, что истинно и действенно в отношении состояния человека.

Первые итоги этих исследований были подведены в 1938 году в неопубликованной рукописи «Экскалибур» (Excalibur). В этой работе выдвигалось предположение о том, что жизнь далеко не сводится к беспорядочной цепи химических реакций и что в основе всего человеческого поведения лежит определённый движущий импульс. Этим импульсом он объявил выживание: единственную всеохватывающую силу, общую для всех людей. Мысль о том, что человек занят выживанием, была не новой. Новым было признание выживания единственным общим знаменателем существования, и это явилось ориентиром для всех последующих исследований.